В военные годы Урал стал крупнейшим центром промышленной эвакуации. С запада страны сюда прибывали сотни предприятий, тысячи единиц оборудования и десятки тысяч людей. Одним из важнейших пунктов эвакуации стал Уралмашзавод.
Кто и откуда?
Когда речь заходит об эвакуации промышленных предприятий, многие представляют себе, как заводы со всем своим оборудованием переезжали на новое место. В действительности это не совсем так. На Уралмашзавод в военные годы прибыло некоторое оборудование, но его было не так много. Главное во всей этой истории – люди. До сих пор не установлено точное количество эвакуированных на Уралмаш в военные годы. По одним данным, 25 тысяч человек, по другим – около 30.
Первыми стали приезжать ленинградцы – работники Ижорского и Кировского заводов. Так на Уралмаше появились специалисты, имевшие опыт работы с танковой броней и танковыми пушками. Приехал главный металлург Ижорского завода Д.Я. Бадягин, один из создателей броневой марки стали для танков 8С. Его назначили главным уралмашевским металлургом. С Кировского завода прибыл инженер-металлург И.С. Кватер, совместно с Д.Я. Бадягиным создавший технологию серийного производства на Уралмаше литых танковых башен. Оба они стали лауреатами Сталинской премии 1942 г. (Бадягин даже дважды, одним постановлением).
Приехали и другие выдающиеся кировцы – Н.А. Курин, Г.Ф. Ксюнин, Л.И. Горлицкий. Последний возглавил на Уралмашзаводе работу по созданию самоходных артиллерийских установок. За годы войны под руководством Горлицкого были приняты на вооружение 3 самоходки (СУ-122, СУ-85, СУ-100). Вообще, ценность эвакуированных специалистов состояла не столько в количестве (хотя Уралмаш действительно остро нуждался в рабочих руках), сколько в их профессиональном опыте. Чтобы в кратчайшие сроки перестроиться на серийный выпуск оборонной продукции, этот опыт заводу был просто необходим.
В 1942 г. на Уралмаш пришли эшелоны из Сталинграда. Вместе с семьями сюда эвакуировались работники Сталинградского тракторного и артиллерийского завода «Баррикады» – всего 1171 человек. Из родного города они уезжали, когда тот уже был в огне. Специалисты и рабочие прибывали и из других годов. С брянского завода «Красный Профинтерн» присылали сварщиков и сварщиц, были также эвакуированные из Харькова, Краматорска, с калининградского завода № 8 (завода им. Калинина). Особая категория эвакуированных – учащиеся ремесленных училищ и школ ФЗУ. На помощь производству из прифронтовых городов и сел присылали тысячи молодых ребят и девчат, начавших осваивать азы профессии. Настоящими профессионалами они становились уже на Уралмаше.
С чистого листа
«Шли легко, так как никто вещей не захватил, кроме того, что было надето, и продовольственного пайка, состоявшего из сала, картошки и одного килограмма черного хлеба. К моменту эвакуации поселок танкостроителей, да и весь город, горел и был уничтожен бомбежкой. Даже теплые вещи не могли с собой взять», – вспоминал один из эвакуированных сталинградцев Николай Мальков. Похожими историями могли бы поделиться многие эвакуированные на Уралмаш люди. В родных городах они бросали все, на Урал приезжали голодными, здесь им предстояло начать свою жизнь с чистого листа.
Многим прибывшим только в Свердловске удалось, наконец, впервые за много месяцев поесть по-человечески. Здесь они получили кров, какие-то вещи. Эшелоны с эвакуированными прибывали непрерывно, поезда подавали прямо на улицу Культуры. Для временного размещения людей в подвалах домов по улицам Культуры и Красных партизан организовали эвакопункты. Здесь эвакуированные находились несколько дней, пока им не предоставлялось постоянное жилье.
Новых жителей в соцгороде оказалось так много, что места всем не хватало. Пришлось в срочном порядке расширять жилой фонд. Делали это разными способами. Например, в качестве жилья начали использовать чердачное пространство. Мансарды в деревянных домах утепляли, устанавливали там печи, получалась маленькая квартирка. Таким образом удалось разместить порядка 200 семей.
Существовавшие в соцгороде еще с 30-х гг. бараки, которые уже было собирались сносить, оставили, и еще построили сотни новых. О старых уралмашевских бараках в своей книге «Уралмаш – наша гордость» писал бывший парторг ЦК ВКП(б) на Уралмашзаводе Михаил Овсянников: «На двухъярусных нарах ютились в одной комнате дети, взрослые и старики. Эти бараки, скорее, напоминали концлагеря, только без охраны».
Трудно приходилось, впрочем, не только эвакуированным, но и самим уралмашевцам. Их начали активно уплотнять, пришлось уживаться в одной комнате с новыми соседями. Дочь уралмашевского конструктора Александра Загороднего вспоминает, как в их и без того большую семью подселили старика-блокадника. Было очень тесно, но ленинградца Загородние искренне жалели и любили. Впрочем, не у всех отношения складывались так же хорошо, иногда сами эвакуированные, дабы не стеснять людей, выделенным им жильем так и не пользовались, а жили прямо в цехах.
На новом месте эвакуированным работникам приходилось и заново зарабатывать профессиональный авторитет. Они уже очень хорошо знали, что такое война, и трудились для фронта, не жалея себя. Во многих фронтовых бригадах Уралмашзавода работали эвакуированные. Например, в знаменитой на всю страну бригаде Лобанова, которая постоянно завоевывала переходящее Красное знамя ЦК ВЛКСМ и Наркомата вооружения, трудилось двое ленинградцев.
История одной семьи
Сегодня документы, фиксирующие прибытие на завод в военные годы тысяч эвакуированных, хранятся в Музее истории Уралмашзавода. Для директора музея Дмитрия Сафонова это не просто часть архива, но еще и часть семейной истории. Среди эвакуированных на Уралмаш сталинградцев были его родители.
Михаилу Сафонову не было еще тридцати, он работал мастером в испытательном цехе тракторного завода, его молодая жена Антонина недавно окончила школу. С отрядом сталинградских танкостроителей супруги покинули пылающий город 31 августа 1942 г. Через Волгу переправились на барже для перевозки скота, оттуда пешком пошли к железнодорожной станции. Увиденное в те дни навсегда осталось в памяти эвакуированных сталинградцев, но рассказывать об этом они не любили.
– Это, я думаю, было очень страшно. Со временем они начали делиться какими-то подробностями. Рассказывали про бомбежки и про то, как пуля попала в котелок. Если бы не он, мать могло убить. И ведь похлебка пропала, а есть им было нечего, – рассказывает Дмитрий Михайлович.
На Уралмаше эшелон оказался только 12 октября. Сталинградцев накормили, отправили в баню, вещи – на санобработку. Разместили их в эвакопунктах на ул. Культуры, где они смогли выспаться. Спали долго, по 20 часов. В течение нескольких дней всех прибывших расселили на постоянные места.
Прибывшим из Сталинграда специалистам было поручено организовать на Уралмаше новый цех для испытания танков. Сдаточно-испытательный цех получил номер 102. Михаила Сафонова назначили старшим мастером участка вооружения. На пенсию он ушел в должности замначальника цеха.
– В войну из Сталинграда уехали все наши родственники, а потом начали возвращаться. Родители тоже хотели обратно, но с заводов не отпускали. Мой старший брат родился в 1943 г., а потом я и сестра. В городе-герое в детстве мы бывали очень часто. У нас и сейчас там живут близкие, – рассказывает директор музея.
История этой семьи удивительна, но не уникальна. Многие из того эшелона остались в Свердловске, как и эвакуированные из других городов. Многие всю жизнь посвятили заводу и привели сюда своих детей, как это сделал Михаил Сафонов. История военной эвакуации не закончилась с окончанием войны, она продолжается и сейчас – в детях, внуках и правнуках тех, кто когда-то начинал здесь новую жизнь.
Ирина ГНАТОВСКАЯ, фото из архива Музея истории Уралмашзавода.
